Копейский цирюльник рассказал о тонкостях своей профессии

– Стас, на плакатах, анонсирующих мастер-классы, вас представляют как барбера. Что это за профессия, чем она отличается от парикмахера? В Копейске, вслед за столичными городами, на глазах появляются барбершопы. Что это за явление и надолго ли оно?

– На самом деле барбер – это просто мужской парикмахер, который должен уметь стричь любую мужскую стрижку. И барбершоп это просто мужская парикмахерская, то, что у нас раньше называли цирюльней, ничего нового мы не придумали. Во времена, когда царя свергли, ему пришел на смену коммунизм, все стали равны. Цирюльня была тем местом, куда обычный крестьянин не мог прийти, там стриглась элита общества, а при коммунизме элиты общества быть не могло, поэтому закрыли цирюльни и открыли дома быта, поставили тетушек, дали им фасоны трех стрижек, говоря, что так и никак иначе должен выглядеть строитель коммунизма. Плюс ко всему, я думаю, что сыграли роль послевоенные времена, потому что в цирюльнях, в основном, работали парикмахеры-мужчины, а после войны большинство мужчин трудились на заводах и стройках, и женщины заняли место мужчин. Надолго ли эта мода? Это теперь навсегда. Исторически сложилось, что цирюльни в свое время позакрывались. Теперь все это возвращается и никуда не уйдет.

– Есть мнение, что в барбершопах цены на услуги дороже, а разницы в качестве в сравнении с парикмахерской нет.

– На самом деле, пока что, зачастую, качество может быть даже немного хуже, чем в парикмахерских. Это следствие того, что некоторые пока не умеют стричь, но качество растет очень быстро. Если сравнить то, что было года два назад и то, что мы имеем сейчас, это просто небо и земля. Так сложилось, что еще лет 5-10 назад мужчина-парикмахер считался странным, нестандартной ориентации, и вдруг это становится неожиданно популярным, крутым и прибыльным. Я смотрю, сколько сейчас зарабатывают ребята-барберы, в среднем около пятидесяти тысяч рублей, плюс это интересная работа, тут постоянное общение, какие-то семинары. При этом мужчины стали востребованы, если раньше ты считался нетрадиционной ориентации, то сейчас если ты барбер – ты крутой мужик. Это стало востребовано года два-три назад, ну может быть три-четыре. Получилось так, что требовались мужчины-парикмахеры, но поскольку мало кто этим занимался, начали нанимать на условиях «приходи, мы за два месяца тебя всему обучим». Так что, зачастую, те, кто сейчас являются убеленными сединой крутыми барберами, имеют два-три года стажа. Конечно, есть процент работников, которые были парикмахерами до того, как пришла эта мода, но их очень мало. Зачастую, в барбершопе идет торговля не столько стрижками, сколько мужскими ценностями, мужскими разговорами. И отношение к тебе не такое, как в парикмахерской – ты можешь сидеть и ругаться матом, и никто тебе ничего не скажет, можешь сыграть в тетрис, в приставку, выпить 50 грамм виски, кофе, главное – атмосфера.

– Барбер – это обязательно мужчина?

– Необязательно. Во многих барбершопах парикмахерами работают девчонки. Мнение, что барбером должен быть мужчина идет от классического понятия барбершопа, каким он изначально был в Америке. У них так исторически сложилось, что во времена колонизации, времена дикого запада, никакой речи идти не могло о равноправии между мужчиной и женщиной, и женщина до общественных работ не допускалась. Доктора, политики, парикмахеры, продавцы – все были только мужчины. Соответственно, так сложилось, что в Америке барбер – это, чаще всего, мужчина. У нас есть барбершопы, где стригут только мужчин, но пол парикмахера неважен, и я считаю, что это правильно.

– Вы выступаете с семинарами, кто их в основном посещает?

– Учить людей стричь – моя основная работа на данный момент. Наша компания проводит очень много семинаров, мы учим и стричь, и брить, и бороды оформлять, есть очень много тем для семинаров. Их посещают, чаще всего именно парикмахеры, барберы на такие семинары обычно не приходят, они считают, что все знают, все умеют. Чаще всего приходят девчонки, парикмахеры, которые стремятся стричь, как барберы, научиться этим стрижкам.

– Как вы пришли в эту профессию?

– У меня не было такого, что «папа был парикмахером, мама была парикмахером, и я всю жизнь мечтал быть парикмахером», я даже и подумать об этой профессии не мог. В общем, было лето, август, мы закончили школу, надо куда-то поступать. Приходит ко мне друг и говорит, что пойдет на парикмахера. И тут я задумался. Что мог подумать парень шестнадцати лет? «Там же столько девчонок!», – это стало толчком к тому, что я решил идти на парикмахера. Выучился, начал работать. В какой-то момент я понял, что могу стричь не так, как меня учили, а как вижу сам. Потом я осознал, что я работаю-работаю, а зарплата не увеличивается. У меня друзья на заводе работают, не учатся, инструменты себе не покупают, и зарабатывают в два раза больше, чем я. Я подумал, что надо бросать парикмахерское дело, хотел пойти продавать машин менеджером в какой-нибудь автосалон. Это был 2009 год. Собрался уходить, прихожу в «КосметикПро» в Челябинске, тогда уже был ведущим преподавателем, и мне там дали бумажку, сказав, что приглашают на обучение. Я отказался, потому что не хотел. Спустя неделю-две рылся в документах, нашел эту бумажку, решил прочесть. Там было написано, что некий стилист Алекс Кюблер будет вести преподавание, и бросилась в глаза фраза «Мы столкнулись с тем, что мастера в России не умеют работать машинкой». Я возмутился и решил поехать, показать, как мы умеем работать машинкой, чисто из принципа пошел и заполнил анкету. Там шел очень жесткий отбор, выбрали только 12 человек со всей страны. Меня приняли, поехал в Москву на обучение. В итоге, мне сказали, что компания «Wahl» со мной готова взять меня технологом. И пошло-поехало, вот уже восемь лет работаем. Сейчас мы уже учим своих технологов. Когда впервые появилась потребность увеличить штат технологов, выяснилось, что по законам зарубежной компании я, будучи технологом, не могу обучить технолога, чтобы это сделать, я должен был стать арт-директором, либо обучать технолога-консультанта. Тогда меня отправили в Германию, там я обучился. После этого еще не раз был и в Америке, и в Германии.

– Если сравнивать, как ситуация с парикмахерским делом у нас и в Штатах, где лучше?

– Я не всегда доволен тем, что происходит в нашем парикмахерском деле. У нас парикмахерами становятся от нечего делать. Если спросить, у скольких парикмахеров и преподавателей лекций по этой теме есть хотя бы диплом, то мало кто ответит, что он у них имеется. Даже курсы мало кто проходил. Можно прийти сейчас в барбершоп, сказать «научи меня», и тебя возьмут. О каком дипломе может идти речь, когда ты пришел, тебя за месяц обучили, в следующем месяце уже выставили на работу? Наверно, это не совсем правильно. А в Америке все очень серьезно. Вот, допустим, решил я работать, мне провели аттестацию, выдали патент, что я имею право в течение года работать по специальности парикмахера пятого разряда, и я работаю. Сейчас у нас даже нет какого-либо органа, который бы контролировал эту деятельность, может только прийти санэпидемстанция и посмотреть помещение на предмет чистоты. У нас можно любую парикмахерскую закрыть, потому что я не видел ни одной, в которой надлежащим образом ухаживали бы за инструментом. У нас люди пока что не умеют этого делать, потому что их никто этому не научил. У любого парикмахера спроси: «Как нужно правильно обрабатывать и смазывать машинку?» – ответ, скорее всего, будет у большинства одинаковый: «Я чищу каждый день, раз в день». А на самом деле машинку нужно чистить и смазывать после каждого клиента. Когда я обучаюсь у американцев, то каждый раз попадаю на полуторачасовую лекцию о том, какие болячки передаются от одного клиента к другому. У них если ты не обработал инструмент после клиента, это считается из ряда вон, а у нас это, к сожалению, норма. В плане гигиены у них очень строго, невероятно строго, чего у нас нет, а должно быть.

– Хотели бы, чтобы дети пошли по вашим стопам?

– У меня двое детей, дочка уже взрослая, 18 лет, сын пойдет в четвертый класс. Чувствую, парикмахером он станет. Конечно, хочу, чтобы сын дело мое продолжил. После поездки в Америку я многое переиначил в своем отношении к бизнесу и детям, ко всему. Я выяснил, что, к огромному сожалению, ни американцы, ни русские ничего друг о друге не знают. Мы думаем, что они тупые, жирные, а они очень веселые, адекватные, умные люди, которые следят за своим здоровьем намного больше, чем мы. Такого большого количества ресторанов правильного питания я нигде не видел, это у нас сейчас все больше едят во всяких «Макдональдс» и «КФС». Идешь по центру Нью-Йорка, там много людей бегает. Был в Чикаго, по берегу Великих озер гулял, там люди бегают просто толпами. У нас это есть, но вообще не в таком количестве. Приехал домой и понял, что у меня растет сын, ему десять лет, так зачем мне учить каких-то людей со стороны, если я могу его с детства всему обучить? Пусть он во всем этом растет, а потом я передам бизнес своему ребенку. Мы всегда хотим, чтобы дети были лучше нас. Допустим, я парикмахер и я хочу, чтобы мой сын стал депутатом, я швея и хочу, чтобы мой ребенок стал хирургом. Мы придумываем профессию, на которой ребенок бы много зарабатывал, но, на самом деле, получать хорошие деньги можно на любой работе, главное, как ты ее выполняешь. Я могу выучить его так, чтобы он в 16 лет зарабатывал, как взрослый мужчина, работающий на заводе со стажем 30 лет. Какой смысл мне отдавать его в какие-то непонятные учебные заведения, если я его обучил и знаю, куда его устроить? Начнет работать, начнет зарабатывать деньги, тогда уже может идти учиться, куда захочет, но при этом профессию он к тому времени уже получит. С профессией парикмахер ты никогда не будешь голодать. У тебя может не быть замков и дорогих машин, но без крошки хлеба ты не останешься. С дочерью я как-то упустил этот момент. В Америке, если ты родился в семье барбера, то 90 процентов, что ты станешь барбером, если родился в семье пекаря, то вероятность 90 процентов, что станешь пекарем. Мы были в ресторанах, которым по 50-100 лет, они передаются от отца сыну, внуку и так далее. Если у тебя есть бизнес и ты хочешь, чтобы он процветал, то передай его своему ребенку, потому что в таком случае даже в старости ты будешь иметь от этого копейку.

– Вам нравится ваша работа?

– Сейчас у меня такой период, что в этом году летом, как и всегда, затишье, а вот начиная с середины сентября можно уехать из дома и не возвращаться до декабря. Самолеты летают, я могу оказаться в любой точке страны. Заказы на стрижки я не беру, потому что стригу я один-два раза в месяц и только своих. Я не говорю, что у парикмахера работа неинтересная я сам работал парикмахером, у меня жена в Челябинске парикмахером работает. Как-то раз она тоже провела семинар и сказала: «Упаси бог когда-нибудь еще». Ей нравится работать в салоне с клиентами, а мне очень нравится моя работа, – это каждый раз что-то новое, интересное. Сейчас мы все шире становимся, наши семинары перестают влезать в аудиторию 15-20 человек. Недавно в Челябинске прошел мастер-класс, было более 70 человек. В конце июля был семинар в Ижевске, собрали около 200 человек. Я думаю, что живу той жизнью, которой 90 процентов парикмахеров мечтают жить. И очень круто, что я получил такую возможность.